Эй, баргузин

Песню про Байкал я слышал в доинтернетные времена много раз, но качество тогдашнего звука оставляло желать лучшего, слов было толком не разобрать. Слова первого куплета я узнал более-менее твердо, когда читал в детстве Булгакова:

Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.

Гуглить, опять же, было негде, дома я тогда сидел один - спросить не у кого. Но в голове сложилась некая картинка, которую я признал достаточно правдоподобной, по которой получалось, что беглый каторжник переплывает Байкал под видом матроса на рыболовецкой шхуне, забитой под завязку, как бочка, наловленным омулем. А баргузинами на судах в тех краях, очевидно, называли машинистов, механиков. Не совсем четко, но смысл ясен. Какой-то человек, связанный с моторами и их валами. Мне нарисовался образ эдакого просоленного бывалого дядьки в летах, может быть, слегка татарской или даже монгольской внешности, лихо управляющегося с дореволюционным дизелем.

Когда бывший одноклассник в начале 2000-х купил микроавтобус "Соболь Баргузин", название машины показалось забавным, но, в принципе, нормальным, осмысленным.

О том, что баргузин - это ветер, дующий поперек Байкала, я совершенно случайно узнал через пару лет, во время командировки в Иркутск.
А как это меняет смысл куплета, внезапно сообразил вот только что. До сих пор в моем сознании мирно уживались два баргузина, татарин-моторист, и ветер, подгоняющий кораблики.